Радиостанция ФИНАМ FM

ЛИХАЧрВА: Кроме сокращения расходов, что ещс может вам помочь в этой ситуации? Над чем вы ещс работаете? Может, вы ждсте от кого-то помощи?

ДАНИЛЕНКО: Вы знаете, я привык с самого начала своей деятельности, что надо рассчитывать только на самого себя, и никогда иллюзий не питал, что кто-то придст и будет меня спасать. Хотя мос предприятие вошло в список системообразующих предприятий...

ЛИХАЧрВА: То есть тех, которые могут рассчитывать на помощь государства.

ДАНИЛЕНКО: Да, совершенно верно. Вот появились нацпроекты – я на это никогда не рассчитывал, но был безгранично счастлив, что они появились. Если государство мне будет помогать, я буду безгранично счастлив. Но я на это не рассчитываю. И сегодня самое главное – не только снижение своих издержек, но очень чсткое, честное взаимоотношение со всеми своими контрагентами и партнсрами и реструктуризация всех своих обязательств. Это очень важный для меня вопрос. Я пережил 98-й год, поэтому опыт есть, и я считаю, что сегодняшняя ситуация существенно лучше, чем 98-й год, потому что уже есть структуры, у которых есть репутация...

ЛИХАЧрВА: Которую не хочется терять.

ДАНИЛЕНКО: Не хочется терять. Поэтому все героически пытаются сохранить лицо и выжить. И хочется дальше жить хорошо, поэтому таких рисков, как в 98-м, когда можно потерять деньги и исчезнет человек, с кем ты изначально работал, таких рисков существенно меньше сейчас.

ЛИХАЧрВА: Скажите, а кто, по вашему мнению, уже успел потерять лицо всс-таки?

ДАНИЛЕНКО: Это сложно сказать. Я, честно говоря, не могу сказать, что у меня лично есть опыт работы с кем-то, кто меня серьсзно подвсл. То ли мне повезло, то ли я, действительно, выдерживаю стратегию такую. В моей жизни очень важно... Вот я принимаю на работу, для меня важен не диплом, а какой опыт работы у человека. Точно так же с контрагентом. Для меня важен не размер предприятия, а как долго существует это предприятие и какая репутация. Поэтому до сегодняшнего дня я всегда работал с теми, у кого есть репутация и кому не хочется терять эту репутацию. Вы знаете, это очень серьсзный такой фактор с точки зрения надсжности взаимоотношения. Я считаю, что банкиры часто перебарщивают с залоговыми обязательствами, поручительствами. Я думаю, что если они работают с бизнесом, который имеет хорошую кредитную историю, то это самая главная гарантия, а кто что отдаст в залог, это уже вторичный вопрос.

ЛИХАЧрВА: Как вы оцениваете, вообще, в принципе эту молочную отрасль? Что там сейчас происходит? Если вы говорите, что большинство людей, с которыми вы работаете, сохраняют лицо, стараются, а в целом в отрасли как? Все с такой хорошей репутацией работают? Ведь это зависит не только от тех людей, которые стараются сохранить репутацию, есть и другие.

ДАНИЛЕНКО: Я думаю, что в целом... Везде в мире есть порядочные люди и есть непорядочные люди. И, конечно же, в молочной отрасли есть порядочные предприятия (предприниматели, по сути, руководители), а есть непорядочные. Есть те, которые халтурят и сосредоточены только на одном – это максимальная прибыль. И есть те, которые для себя определили, что они хотят работать долго, волнуются за свою репутацию и волнуются за то, чтобы не потерять лицо перед клиентом.

ЛИХАЧрВА: Если я вас попрошу назвать имена, вы, наверное, не станете называть, да?

ДАНИЛЕНКО: Да нет, знаете... Я верю в высшую справедливость...

ЛИХАЧрВА: Жизнь всс расставит по своим местам.

ДАНИЛЕНКО: Она всс расставит на свои места.

ЛИХАЧрВА: Вопрос у меня такой, на который попрошу вас дать ответ буквально через две минуты. Почему всс-таки дорожает молоко? Вот почему? Не совсем это понятно. Ну что, так сильно зависит от курса доллара? Как бы, на взгляд обывателя, кажется: с какой стати? Это всс-таки наша продукция. Что происходит? Давайте мы эту тему с вами обсудим. Я, кстати, дам вам послушать, что думают по этому поводу москвичи, гуляющие по Чистопрудному бульвару. Но не сейчас, через две минутки мы вернсмся.

ЛИХАЧрВА: 9.18 в столице. Доброе утро на ФИНАМ FM. У меня сегодня в гостях Андрей Даниленко, президент группы компаний «Русские Фермы», председатель правления Национального союза производителей молока. Ещс раз доброе утро. Спасибо, что пришли. Мы с вами остановились на вопросе, почему всс-таки дорожает молочная продукция? Наверное, вас этим вопросом озадачивали многие журналисты. Может быть, вы и сами им задавали – кто знает? Давайте, прежде чем вы скажете ваше мнение, мы услышим мнение людей, которые гуляют на Чистопрудном бульваре. Соцопрос «Почему растут, по вашему мнению, цены на молоко?».

ОПРОС:

-  Потому что на всс у нас растст.

-  Не знаю. Может, кризис потому что?

-  А потому что наши, наверное, не хотят производство поднимать. Ездят в Тулу куда-то, в Смоленск за молоком. Зачем надо? Когда под рукой колхозы не поднимают, колхозы разваленные.

-  Цены растут, по-моему, не только на молочную продукцию. Первично же, наверное, подняли цены на удобрения, а это всс взаимосвязано, то есть это такая холдинговая отрасль, которая зависит не от конечных цен на молоко, а начальных цены на всс – от бензина, аренды земель и всего остального.

-  Казалось бы, коровы вроде наши, а молоко дорожает. К евро и доллару никакого отношения не имеет. Странно. Загадка.

-  Возможно, потому, что мы больше экспортируем из-за границы. За счст этого растут цены.

ЛИХАЧрВА: Так почему они растут?

ДАНИЛЕНКО: На самом деле, это вопрос, требующий не одной передачи. Когда я был исключительно производителем молока и не занимался Союзом, я тоже думал, что, наверное, есть какое-то простое решение и надо в нсм разобраться. Последние 6 месяцев я активно участвую уже как представитель отрасли, пытаюсь разобраться во всей цепочке. И абсолютно короткого ответа я не могу дать, но реальность такова, что магазины будут с потребителя брать ровно столько, сколько, они считают, потребитель скрепя сердце, но заплатит за эту продукцию. И, к сожалению, я могу сказать, что для меня, как производителя молока, крайне обидно, что цена на мос сырое молоко последний год устойчиво падает, но при этом цена в магазине устойчиво растст. Значит, соответственно, идст некое перераспределение этих средств внутри цепочки, и в этой цепочке есть очень много неэффективности. Например, у нас ужасные в стране дороги; по сравнению с Европой, у нас транспорт движется в два раза медленнее. Это влияет на себестоимость.

ЛИХАЧрВА: Ну да, сейчас федеральные дороги у нас станут платными. Наверное, это ещс повлияет каким-то образом.

ДАНИЛЕНКО:  У нас, к сожалению, большая часть молочных заводов не соответствует никаким современным требованиям, с точки зрения просто эффективности, автоматизации...

ЛИХАЧрВА: Причсм я знаю, что крупнейшие компании, которые существуют на этом рынке – лидеры, - всс равно в ряде случаев не соответствуют.

ДАНИЛЕНКО: Ну да. Поэтому в Евросоюзе существует нормальная практика, где государство компенсирует до 45% капитальных затрат, которые делает инвестор, только чтобы они строили более крупные заводы, на которых себестоимость будет существенно меньше. Поэтому, к сожалению, даже при той ситуации, когда мы имеем дело с импортом, чаще импортная продукция по своей себестоимости дешевле получается даже с доставкой в Россию, чем произведснная здесь, в России. Например, сыры, к сожалению, вся отрасль производства сыров в России, к сожалению, пока неконкурентоспособна именно по эффективности своего производства.

ЛИХАЧрВА: Скажите, а можно как-то изменить ситуацию? Может быть, с помощью вашего Союза внутри этой цепочки, о которой мы с вами говорили. Или что? Просто потребители должны образовать свой Союз, сговориться – ну, я, конечно, сейчас в кавычках так говорю – и просто перестать покупать по этой цене? Тогда в магазинах задумаются, почешут репу и снизят цену.

ДАНИЛЕНКО: На самом деле, я думаю, что должно произойти несколько вещей. Во-первых, мы должны понимать, что Россия как Российское государство существует относительно недавно, и государство только последние 8 лет серьсзно занимается стимулированием отечественного производства продуктов питания. Поэтому мы имеем не столетнюю историю строительства вот этой продовольственной цепочки, а восьмилетнюю. И, на самом деле, процесс обновления идст постоянно и устойчиво, поэтому это не то, что мы в застое сейчас, просто мы ещс не догнали своих конкурентов. Что касается государства, то сегодня, кто бы ни говорил, что не будет заниматься протекционизмом, все государства мира будут заниматься протекционизмом. И, естественно, Российское государство неизбежно будет делать всс возможное, чтобы обеспечить свос население доступными продуктами питания

ЛИХАЧрВА: Какое самое слабое место в вашей отрасли?

ДАНИЛЕНКО: На сегодняшний день для нас самое слабое место – это торговые сети. Потому что наша продукция самая массовая, с точки зрения объсмов продаж, и, конечно же, торговые сети привыкли к очень бурному росту. Бурный рост за счст большой прибыли. И сегодня сетям, в первую очередь, для себя нужно определиться с тем, что уже не будет той прибыли, к которой они привыкли, и им нужно разобраться с тем, что если не будет доступных цен, то население просто не будет брать продукцию, и потеряется целесообразность для их существования. Сегодня самый сложный вопрос – это именно с торговыми наценками.

ЛИХАЧрВА: Как-то решить можно, кроме как вмешательством государства? Или что?

ДАНИЛЕНКО: С одной стороны, вроде хочется сохранить рыночные экономику и конкуренцию, и сети в один голос кричат: да вы что, мы между собой конкурируем, мы, наоборот, делаем всс возможное, чтобы снижать...

ЛИХАЧрВА: По-моему, они между собой договариваются.

ДАНИЛЕНКО: Я не могу утверждать, что есть сговор, потому что это дело не мос, а антимонопольной службы. Но я считаю, что сегодня должны быть установлены государством жссткие правила игры для социально значимых продуктов. Например, мы берсм молочную продукцию: кефиры, йогурты и так далее. Вот мы говорим: вот разливное молоко, кефир и творог считаем социально значимыми продуктами. Всс остальное не считаем социально значимыми продуктами. Вот по социально значимым продуктам мы говорим сетям, что у них должна быть ограниченная наценка и ограниченный срок, по которому они могут держать у себя деньги и не рассчитываться с поставщиком. То есть, по-хорошему, нужен закон о торговле, против которого вся торговля сопротивляется всеми фибрами своей души.

ЛИХАЧрВА: Но его всс-таки сделают? Он уже в процессе разработки?

ДАНИЛЕНКО: Работа идст, и, конечно, есть большая заинтересованность, чтобы это произошло.

ЛИХАЧрВА: Значит, всс-таки он будет осуществлсн, и его протолкнут.

ДАНИЛЕНКО: Я оптимист. Я рассчитываю, что это будет сделано, потому что это просто необходимо. Но сопротивление очень сильное.

ЛИХАЧрВА: Ладно, будем надеяться, что он появится. И он появится нам на пользу, то есть не будет там подводных камней и потребитель от этого выиграет. Посыпались вопросы с сайта: «Что такое это ваше молоко? Никакого молока в магазинах уже давно не продастся, всс это просто какие-то разбавленные порошки». Вот, интересная, кстати, тема по поводу молока живого и молока сухого - из порошка. Давайте, прежде чем мы с вами эту тему обсудим, я предлагаю вам послушать ещс один опрос, проведснный также на Чистопрудном бульваре. Мы спрашивали: как вы относитесь к молоку в магазине?

ОПРОС:

-  Мы его не пьсм. Вообще не пьсм. Ребснок молоко это не пьст. Естественно, наверное, качество нужно улучшать.

-  Плохо. Из порошка оно делается. Я не знаю, конечно, из чего оно делается, но я знаю, что это не настоящее молоко.

-  Никак. Я молоко покупаю на даче, на сельскохозяйственном рынке. По крайней мере, там это молоко – никакого порошка.

-  Отвратительное. Потому что там молока нет... Сухое там молоко и, вообще, всяких ингредиентов там полно.

-  Да нормально отношусь. Потому что всс равно же это не молоко. Отношусь, как к тому, что продастся в магазине под видом молока.

-  Нравится, конечно, не очень, но пить – пью. Ну, молоко, естественно, только немножко растворснное.

ЛИХАЧрВА: Представляете, какие нехорошие отзывы. «То, что продастся в магазине под видом молока». Я попрошу вас прокомментировать все эти высказывания. Сразу после новостей мы вернсмся в студию.

ЛИХАЧрВА: Доброе утро на ФИНАМ.FM. 9.32 в столице. Меня зовут Елена Лихачсва. Моего сегодняшнего гостя зовут Андрей Даниленко. Андрей Даниленко делает молоко. Он президент группы компаний «Русские Фермы», председатель правления Национального союза производителей молока. Давайте маленькую справочку, для того чтобы напомнить, кто вы и чем вы руководите. Для тех, кто к нам только что присоединился, скажу следующее. Компания «Русские Фермы» была учреждена... когда? В 93-м году?

ДАНИЛЕНКО: Фонд «Русские Фермы».

ЛИХАЧрВА: Фонд в 93-м, а в 97-м году была учреждена сама компания. То есть уже 12 лет. Сейчас в группу компаний входят 4 молочных комплекса – 3 в Белгороде, 1 в Московской области; 3 компании, которые занимаются овощеводством; 2 растениеводческие. В Ставропольском крае действует совместное предприятие по выращиванию зерна и лука. Примерная выручка группы компаний за прошлый год составила два с половиной миллиарда рублей, и чистая прибыль – 25 миллионов рублей. Всс правильно, да?

ДАНИЛЕНКО: Всс правильно.

ЛИХАЧрВА: Мы с вами остановились на вопросе таком. Чем отличается молоко в магазине? Кстати, вы мне до эфира сказали, что люди, может быть, не понимают, чем отличается сухое молоко от живого молока. Как показывает опрос, люди уже фишку, как говорится, поняли, и они прекрасно всс понимают. Так всс-таки?

ДАНИЛЕНКО: Во-первых, я, как сельхозпроизводитель, конечно же, соглашусь, что самое вкусное молоко то, которое только из-под коровы, и в этом сомнений быть не может. Но, к сожалению... Знаете, как крылатая фраза Черномырдина «хотели как лучше, а получилось как всегда». Вот, к сожалению, государство хотело как лучше, вводя новый техрегламент жссткого контроля за качеством молока, но создало очень мощную антирекламу молоку за счст вот этой большой темы по поводу порошка – не порошка. И в результате за прошлый год упало на 11% потребление молочной продукции в России.

ЛИХАЧрВА: Вы считаете, это именно поэтому? Что люди просто перестали воспринимать молоко как молоко. Была же даже какая-то идея – написать не «молоко», а «молочный напиток». Какая-то белая жидкость типа.

ДАНИЛЕНКО: Дело в том, что, к сожалению, в 90-е годы, когда вся цепочка молочная развалилась, умные переработчики нашли технологию, по которой можно пропустить молоко через высокотемпературную обработку, и это молоко хранится до 6 месяцев. Для тех, кто помнил «треугольнички», которые кисли через сутки, конечно, было здорово, что вот 6 месяцев может храниться, не понимая, что такое молоко делают для космонавтов, для подводников, но это не то молоко, которое нужно потреблять ребснку. Я хочу, чтобы у людей было понимание, что сухое молоко, или порошок, о котором говорят, это разница между... Ну, например, возьмсм фрукт и сухофрукт. Мы же не скажем, что сухофрукт вреден для здоровья. Это просто друго  й продукт, чем свежий фрукт. То же самое сухое молоко и цельное молоко. И то же самое цельное молоко пастеризованное, которое только недели две может храниться, и стерилизованное, которое 6 месяцев хранится. Поэтому вопрос не в том, вредно оно или не вредно, вопрос в том: ты используешь молоко, чтобы добавлять в чай, или ты его пьсшь...

ЛИХАЧрВА: Чтобы это было полезно для организма.                                                             

ДАНИЛЕНКО: Да, для организма. И хочу подчеркнуть, что и в сухом молоке есть витамины и много компонентов, которые полезны для здоровья. Конечно же, нет лучше цельного молока с микроорганизмами внутри этого молока, которые помогают пищеварению и укрепляют иммунную систему человека. А для этого просто грамотность должна быть. Люди должны смотреть: если молоко стерилизованное, значит, они должны понимать, что это уже другое молоко. Если оно пастеризованное, то это, скорее всего, цельное молоко. Кстати, ещс один важный момент. Я переживаю не столько за сухое молоко, сколько за растительные жиры, которые наша перерабатывающая промышленность научилась добавлять в молочную продукцию. Мы часто покупаем на полках пачку масла, а молока-то там нет. Если вы сзади мелким шрифтом начнсте читать состав, вы увидите, что растительные жиры. Тогда это не масло, а маргарин, это всс что угодно.

ЛИХАЧрВА: Запихают какое-нибудь пальмовое масло, например, такое дешсвое.

ДАНИЛЕНКО: Да. Я застал ещс советские времена, когда мороженое действительно делалось из сливок, из настоящих сливок. Сейчас мороженое невкусное. Посмотрите мелким шрифтом – увидите: «растительные жиры». Завозится из-за рубежа огромное количество пальмового масла, которое потом превращается в заменители молочных жиров и добавляется всеми подряд в разную молочную продукцию. А потребитель не читает то, что сзади мелким шрифтом написано. Получается, что как раз вы задавали вопрос о добросовестных и недобросовестных. Вот добросовестные производят цельномолочную продукцию, а недобросовестные производят продукцию со всякими заменителями. Вот это для меня самое страшное. Эти заменители в 3 раза дешевле, чем молоко. Вы можете себе представить, какую прибыль они могут получить от использования этих вот заменителей.

ЛИХАЧрВА: Знаете, в данном случае хочу сказать, что спасение потребителя – дело рук самого потребителя. Включите мозг! – хочется сказать и себе, и потребителям. Читайте, что там написано, не ленитесь, начните разбираться в том, что вы едите. Тогда ничего, видимо, не останется производителям, как учитывать изменившийся спрос.

ДАНИЛЕНКО: Конечно. Я не могу конкурировать с пальмовым маслом, у меня никогда не будет той себестоимости, которая у продукта с пальмовым маслом. И, конечно, мне хочется, чтобы потребитель делал осознанный выбор. Если моя продукция нужна, потребляйте.

ЛИХАЧрВА: Я насколько знаю - поправьте меня, может быть, я ошибаюсь, - в европейских странах, в Америке сегмент этого сухого молока... сколько он составляет от общего...

ДАНИЛЕНКО: Очень маленькую долю. Опять же, это зависит от стран. Например, возьмсм Новую Зеландию – это один из самых крупных экспортсров молока в мире

ЛИХАЧрВА: Хорошо, а у нас, вы знаете, какая доля приходится на сухое молоко на общем рынке молочных продуктов? И на живое. Какое соотношение?                                                                                                                                     

ДАНИЛЕНКО: Да, если мы берсм сегодня весь объсм... Я говорю о статистике, и у меня нет стопроцентной уверенности, что эта статистика на 100% достоверна.

ЛИХАЧрВА: Знаете, есть весслая ложь, есть наглая ложь, а есть статистика.

ДАНИЛЕНКО: По статистике, сегодня треть того, что мы потребляем, сделано из растительных жиров. И ещс примерно процентов 20 делается одним или другим образом из сухого молока, которое либо восстанавливается, превращается обратно в молоко, но, скорее всего, его добавляют в разные продукты как компоненты.                                                                                       

ЛИХАЧрВА: Ну а если честно?

ДАНИЛЕНКО: Это статистика. А если честно, то я не знаю. Это правда. 100-процентной у меня никакой уверенности нет, но я знаю, что мос молоко заводы берут.

ЛИХАЧрВА: Только не говорите какие, а то нас разу обвинят в рекламе.

ДАНИЛЕНКО: Я понимаю. Тем не менее, берут и превращают в цельномолочные продукты. И я не единственный в стране. Я скажу так: мы производим более чем достаточно сырого молока, для того чтобы обеспечить свос население цельномолочными продуктами. Это факт, и в этом у меня сомнений нет.

ЛИХАЧрВА: Молодцы. Вон как вы за 12 лет стали разбираться в этой отрасли! Как так случилось? Вы занимались иностранными языками, родились вообще в Сан-Франциско, вы же истфак МГУ закончили?

ДАНИЛЕНКО: Истфак.

ЛИХАЧрВА: И теперь вы так глубоко окунулись в сельское хозяйство. Как случилось?

ДАНИЛЕНКО: Я городской человек, вырос в городе, но все мои предки были из села. И я всегда их рассказы о селе воспринимал как сказки из прошлого и не думал никогда, что это имеет какое-либо отношение ко мне. Но так сложилось, что, будучи в России, будучи студентом – а учился я на вечернем, - мне нужно было как-то зарабатывать деньги. И совершенно случайно я попал на курсы подготовки фермеров.

ЛИХАЧрВА: Вы стали готовиться на фермера?

ДАНИЛЕНКО: Нет, я попал на курсы в качестве переводчика. То есть иностранные специалисты приезжали, чтобы обучать россиян в начале 90-х. Тогда было модно - «фермеризация» страны. И я на этих курсах просто подрабатывал переводчиком, без всякого интереса к земле, к сельхозпроизводству. Я так относился к сельскому хозяйству... Пьяный тракторист на тракторе, «чсрная дыра», то есть у меня были все нормальные стереотипы. И вот на этих курсах я сам – не могу сказать когда – заинтересовался. Думаю: возьму 5 гектаров в аренду, попробую. Сегодня, конечно, я бы не стал этого делать, но я тогда был молодой, тупой и сумасшедший.

ЛИХАЧрВА: Чем вы засадили эти 5 гектаров?

ДАНИЛЕНКО: Картошкой. В принципе, если длинную историю сократить, то я считаю, что во мне проснулись гены и тяга к земле. Я не буду делать рекламу для сельского хозяйства, но, когда ты видишь, как из ничего появляется продукт, это чудо величайшее. И это чудо у меня на глазах происходит каждый год, и я получаю колоссальное удовольствие, оттого что я произвожу то, без чего люди жить не могут, это пища. Я получаю от этого огромное удовлетворение, ещс за это мне платят. Чего ещс можно желать?

ЛИХАЧрВА: Андрей, скажите, а эта легенда, которую я озвучила в самом начале программы, это действительно легенда, придуманная вашим большим теперь уже пиар-отделом? Или это действительно так? То есть был разваленный колхоз, который позавидовал, видимо, на прекрасно растущую картошку на ваших 5 гектарах. Они пришли и сказали: «Пожалуйте, барин, нами руководить». Я так, в кавычках, говорю, смысл примерно такой. И вы им сказали: «Давайте мне 75% акций; денег, я не знаю, где взять; зарплату, не знаю, буду платить или не буду; ну, хотите – буду вами руководить». Это действительно было так или это всс-таки сочинснная история?

ДАНИЛЕНКО: Нет, это не легенда. Другое дело, что каждый журналист берст те факты, которые более привлекательны. Реальность была в том, что я арендовал землю в этом колхозе. И этот колхоз, как и многие другие, развалился в 90-е годы.

ЛИХАЧрВА: Это был 97-й год, да?

ДАНИЛЕНКО: Это был 97-й год. Уже у них сменилось 5 директоров, зарплату больше года не платили. И от безысходности народ пришсл ко мне: возьми наше хозяйство, ты и так арендуешь у нас землю, так возьми всс хозяйство. Если честно, я просто дико испугался, пошсл к главе района. Говорю: вот такая ситуация, я и обидеть народ не хочу, с другой стороны, боюсь, кто-то другой заберст хозяйство, и я не смогу арендовать больше землю, что мне делать. И это он мне посоветовал: ты выстави такие условия, на которые они не согласятся, тогда совесть твоя будет чиста; а уж если согласятся, то тут сам бог велел. И я выставил драконовские условия не потому, что я такой хищный предприниматель, но я был абсолютно убеждсн, что они пошлют меня. Я был в шоке. Один человек встал и говорит: а чего нам терять? И проголосовали единогласно. С тех пор я маюсь.

ЛИХАЧрВА: Вы так улыбнулись на слове «маюсь», что мне показалось, что вы немножечко лукавите – в хорошем смысле этого слова.

ДАНИЛЕНКО: Я честно говорю: я люблю свос дело, и мне вдвойне приятно, что мне ещс за это платят.

ЛИХАЧрВА: Давайте порасспрашиваю вас, что было дальше, после того как мужики сказали «да». Давайте через две минутки мы вернсмся в студию и продолжим разговор с Андреем Даниленко.

ЛИХАЧрВА: 9.48 в столице. Ещс раз доброе утро на ФИНАМ FM. Меня зовут Елена Лихачсва. Адрес нашего сайта: www.finam.fm. Можно задавать вопросы моему сегодняшнему гостю. В гостях у меня сегодня президент группы компаний «Русские Фермы», председатель правления Национального союза производителей молока Даниленко Андрей Львович. Андрей Львович, доброе утро. Для тех, кто к нам только что присоединился: на сегодняшний день компания «Русские Фермы» состоит из 4 молочных комплексов – три в Белгороде, один у нас здесь, в Московской области; также входят три компании, которые занимаются овощеводством; две растениеводческие компании у вас также есть; в Ставропольском крае действует СП по выращиванию зерна и лука. За 2008 год выручка составила два с половиной миллиарда рублей. И 25 миллионов – это чистая прибыль. Мы с вами остановились на том самом первом загнивающем колхозе. Как он назывался? Заветы Ильича? Как в анекдоте.

ДАНИЛЕНКО: До того как я в него пришсл, он был частью большого колхоза «Мечта Ильича», а ещс до этого это было дворянское имение семьи Чаадаевых. Сам Чаадаев, когда был в ссылке, как раз у своей тсти в этом хозяйстве. А когда я туда пришсл, оно уже называлось «Зареченское». И сегодня это «Насадкино» хозяйство. В честь населснного пункта, где оно находится.

ЛИХАЧрВА: Итак, вы приняли это хозяйство в 97 году. И в каком году вы пожалели, что приняли?

ДАНИЛЕНКО: Я пожалел, наверное, через неделю, после того как взял это хозяйство, потому что денег у меня особо не было. Кроме хороших намерений и желаний за мной ничего не стояло. Вы знаете, я могу рассказывать много и долго. Так складывается, что во всей моей биографии, всс, что напечатано, в основном позитивное. Но очень много было сложностей, проблем. Наверное, самое яркое негативное событие было через два года, когда те же члены этого хозяйства решили: а почему мы отдали 75% этого замечательного хозяйства этому человеку?

ЛИХАЧрВА: Хищному предпринимателю.

ДАНИЛЕНКО: Да. И мне пришлось выдержать достаточно мощный натиск населения, которое пришло ко мне и сказало: спасибо, мы вам очень благодарны, мы прощаем вам всс...

ЛИХАЧрВА: Что вы для нас заработали.

ДАНИЛЕНКО: Да. И у меня был опыт увидеть, что такое настоящий русский бунт. Честно скажу, страшнее...

ЛИХАЧрВА: Страшный и беспощадный? Как у классика?

ДАНИЛЕНКО: Страшнее толпы, наверное, я не видел в своей жизни ничего. Слава богу, наверное, историческое образование, немного знание психологии спасли меня в том, что я не стал заниматься шапкозакидательством, а вместо того чтобы встречаться с толпой, я сказал: дайте мне время, я подумаю. Все как-то успокоились и разошлись. Дальше я начал общаться с народом индивидуально в цехах, по одному, по двое, и здравый смысл, естественно, есть у всех. И мне удалось народу объяснить: а вы забыли, как было до того, как я пришсл, а вы забыли, что у вас зарплаты не было, забыли, что сегодня имеете стабильный доход? И мне удалось эту ситуацию как-то успокоить. Скажу откровенно, я прекрасно осознаю, что я у себя в хозяйствах никогда своим не буду. Я с ними не родился, я с ними в школу не ходил. И в России общинная система всс равно очень сильна, и очень сильна на селе. Я не могу сказать, что я какой-то замечательный, добрый руководитель. Нет, я просто для себя определил, что меня сообщество будет принимать и терпеть до тех пор, пока я буду приносить пользу этому обществу. Поэтому я, естественно, кроме того что просто выплачиваю зарплату вовремя, я занимаюсь местными социальными вопросами. Если у кого-то свадьба, помогаю; если у кого-то похороны, помогаю; если надо школе помочь, помогаю. Не из-за того, что я такой весь добрый и замечательный, а я понимаю, что с сообществом нужно работать совместно. И за счст этого сообщество очень волнуется, чтобы и у меня всс было хорошо. Потому что, если у меня всс хорошо, тогда и у них. Я верю во взаимовыгодные отношения.

ЛИХАЧрВА: Долгосрочное сотрудничество.

ДАНИЛЕНКО: Совершенно верно. Это самый лучший стимул. Поэтому, если кто-то спросит, в чсм ключ моего успеха, я думаю, что это, в первую очередь, трудолюбие. Я упсртый, упрямый и выкладываюсь на 100%. Второе. Это то, что я абсолютно не боюсь ошибаться и не боюсь признавать своих ошибок – а любой предприниматель регулярно ошибается. И третье. Я верю в выстраивание отношений на взаимовыгодных условиях. Если моему партнсру выгодно, то у нас всс получится. Если моему партнсру невыгодно, то ничего не получится.

ЛИХАЧрВА: Спасибо, Андрей. Знаете, вот у меня какой вопрос. Вы родились за границей, вы городской житель, вы до 30 лет практически жили в городе, а потом окунулись в сельскую жизнь. Что вы, помимо этой общинности и такой настороженности к чужакам, поняли в русских людях? В русских людях, которые живут не в городе. Хотя у нас и в городе живут люди в основном с крестьянскими корнями.

ДАНИЛЕН