Организатор Зимней зерновой конференции, президент Союза зернопереработчиков Алтая, генеральный директор компании «Грана» Валерий Гачман — о том, какие проблемы обсудят представители аграрного сектора, почему пшеница на Алтае самая дорогая в России и как в такой ситуации выживают мукомолы.

— Валерий Владимирович, вы — организатор и модератор двух сессий Зимней зерновой конференции. Какая тема для вас сегодня самая острая?

— Наша Зимняя зерновая конференция проходит уже 17-й год, и главный вопрос всегда один: как выгодно реализовать выращенное зерно? Неважно, большой урожай, маленький урожай — все тот же вопрос: где рынок сбыта?

— Если посмотреть на сводки, то экспорт в этом сельскохозяйственном году пока идет с опережением по сравнению с прошлым годом.

— Да, но это опережение было достигнуто за август-октябрь 2023 года. Если же посмотреть на статистику в сравнении месяц к месяцу прошлого года, то с ноября началось отставание. Хотя, конечно, в целом прогноз оптимистичный и нарастающим итогом экспорт пока опережает прошлый год. 

Рассуждая о рынке зерна, важно смотреть не только на динамику экспорта, но и на еще один показатель. Это динамика запасов зерна на первое число каждого месяца. И здесь мы видим, что в текущем сезоне остаток в России на 1 января 2024 года равен 34 733 тыс. тонн, это всего на 2% меньше, чем на 1 января 2023 года (в сезоне 2022-2023), когда был суперрекордный для страны урожай зерна. Но этот огромный переходящий остаток — 34 733 тыс. тонн — в два раза выше, чем в среднем за последние 20 лет.

Эти запасы, естественно, давят на цену: мы видим, что она, особенно в европейской части РФ, падает. При производстве зерна, превышающем внутреннее потребление, цены на зерно, в том числе на пшеницу внутри России, формируются на основании экспортной цены. В Алтайском крае этот же принцип работает в отрыве от европейской части РФ. На сегодняшний день картина такая: в европейской части нашей страны цена на зерно на внутреннем рынке оказалась ниже, чем на Алтае, при всей нашей удаленности от основных рынков сбыта внутри страны.

— Сколько сейчас стоит тонна пшеницы третьего класса на Алтае?

— 15,5-16,5 тыс. рублей за тонну. Для сравнения, в Белгородской области — 12-12,8 тыс. рублей, в Самарской области — 12,6-13,2 тыс. рублей, в Оренбургской области — 13,5-14,5 тыс., в Краснодарском крае — 14,8-15,3 тыс. За последние 25 лет, по моим наблюдениям, случалось, что в Алтайском крае пшеница была дороже, чем в Поволжье, дороже, чем в Центральном Черноземье. Но никогда не было, чтобы алтайская пшеница оказалась дороже краснодарской!

Сегодня на воротах мукомольного предприятия на Алтае пшеница стоит дороже, чем в экспортном порту Новороссийска. Понятно, что наши цены искусственно завышены: они формируются исходя из экспортных цен, но без таможенной пошлины, потому что наш сосед Казахстан, член таможенного союза, вывозит зерно из РФ без пошлины.

Объясню: чтобы экспортеру купить зерно в европейской части России, а затем продать за границу, нужно заплатить таможенную пошлину. Поэтому цена на внутреннем рынке в европейской части формируется примерно по такой формуле: мировая цена на зерно минус логистические затраты и минус таможенная пошлина.

На Алтае основные экспортеры — казахи. Они покупают наше зерно не для внутреннего потребления в Казахстане, а на экспорт, но при этом избегают уплаты таможенной пошлины — для реэкспорта в Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, т.е. не членам Таможенного союза.

В течение сезона таможенная пошлина на пшеницу колебалась от 3000 до 5800 рублей за тонну. Сейчас она составляет 3900. Вот и объяснение разницы цены в три, а то и в четыре тысячи рублей за пшеницу третьего класса в ПФО, ЮФО, ЦФО с одной стороны — и в Сибири, особенно на Алтае, как в регионе, наиболее приближенном для экспорта в страны Центральной Азии.

Это делает нашу пшеницу неконкурентной на внутреннем рынке, а следом за ней и все продукты переработки.

Из-за этого производство муки в Алтайском крае сокращается, хотя в стране два года идет очевидный рост. Для сравнения: в РФ в целом производство муки с 2002 по 2021 год сокращалось и упало до 8,92 млн тонн. Но в 2022 году производство муки выросло до 9,66 млн тонн, а в 2023 году до 9,85 млн.

Обидно, что на этом фоне и в этот же период лидер мукомольной отрасли страны, Алтайский край, сократил производство со стабильных в течение 20 лет 1,2 млн тонн (плюс-минус 50 тыс. тонн в зависимости от ежегодного валового сбора) до уровня ниже одного миллиона.

Не спорю, для сельхозпроизводителей высокая закупочная цена на зерно — это хорошо. Но зернопереработчики оказались в аграрном регионе с самым дорогим сырьем. Получается нонсенс: Алтай, самый удаленный от рынков сбыта мукомольный регион, демонстрирует самые высокие цены и на пшеницу, и на пшеничную муку. Причины такого перекоса не рыночные, а административные. Следовательно, при изменении административных решений этот перекос рухнет. Казахские трейдеры или уйдут с рынка, или будут так же платить таможенную пошлину. Но сохранится ли основной покупатель алтайского зерна — зернопереработчик?

— Как в такой ситуации выживать зернопереработчикам?

— Зернопереработчики — это не ребята с Луны, которые прилетели погостить, а завтра улетят. Зернопереработчики были и остаются самым крупным потребителем зерна. На экспорт Алтайский край в сезон 2022-2023 отправил 88 тыс. тонн пшеницы. А алтайские мукомолы даже при снижении объемов производства перемололи в муку почти полтора миллиона тонн. Согласитесь, несоизмеримые объемы переработки и экспорта. Большую часть урожая покупают именно зернопереработчики региона. Ваш вопрос: как выживать? Мой ответ: нужна государственная поддержка в доступности к рынкам стран Центральной Азии.

— То, что Казахстан ввел запрет на ввоз в страну пшеницы из России автомобильным транспортом и ограничил ввоз по железной дороге, не изменило ситуацию?

— Запрет есть, и, безусловно, стало меньше серых схем, когда зерно везли машинами без надлежащего оформления документов. Но пока цена на Алтае все равно высокая, и этому есть объяснение. Зерно, которое сейчас отправляется по железной дороге в Казахстан, формально не идет на экспорт, но у зерна нет имени. Казахстан завозит российское зерно, размещает его на элеваторы для переработки, а свое зерно, которое должно было пойти на муку, отправляет на экспорт.

— Алтайские аграрии всегда активно обсуждают Казахстан, как крупного экспортера муки, но сейчас в качестве экспортера набирает обороты и Узбекистан. Что вы думаете об этом?

— Когда только зарождалась Зимняя зерновая конференция (это начало 2000-х годов), мои первые доклады как раз были посвящены тому, что для Алтайского края главным рынком сбыта были, есть и будут страны Центральной Азии. Прежде всего, это Узбекистан, Таджикистан Киргизия, Афганистан, Туркмения. На эти пять стран приходилось тогда (в начале 2000-х) около 30% мировой торговли мукой.

Тогда население этих стран составляло чуть более 70 млн человек. Прошло менее 20 лет, и теперь население этих стран более 100 млн. человек. Сегодня Центральная Азия находится на первом месте по темпам роста населения, в отличие от Китая, где темпы роста населения замедлились, или Индии, где так же эксперты прогнозируют в ближайшие годы замедление.

Плюс это тот регион, где в ближайшие годы будет расти уровень жизни населения, а это приведет, в первую очередь, к увеличению потребления продуктов питания.

Еще одна особенность: это регион с дефицитом плодородной земли. Так, в Узбекистане на первом месте по площадям занимает хлопок, в Таджикистане — орехи, хлопок, табак, в Туркменистане — тоже хлопок.

Конечно, 100 млн. это не 1,4 млрд в Индии и 1,4 млрд в Китае, но это 100 млн людей, которые в отличие от Индии и Китая, не обеспечены пшеницей. Индия и Китай самодостаточны по продукции сельского хозяйства и покупают только для ассортимента.

Плюс в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане не все, но многие знают русский язык, еще много специалистов получивших образование в Советском Союзе, это упрощает торговлю. То есть, Центральная Азия это наш стратегический регион и нужно наращивать экспорт в эти страны. Для экспорта муки для нас существует заградительный барьер в виде транзитного ж/д тарифа по Казахстану, превышающего внутренний казахский железнодорожный тариф не на 10-15%, а в 4-5 раз.

— Когда улучшается уровень жизни, как изменяется потребность в хлебе?

— Смена структуры питания происходит на разных этапах по-разному. Для нас это очень важный вопрос в контексте Средней Азии. Первоначально, когда уровень жизни возрастает, увеличивается потребление хлеба. Люди начинают покупать много муки впрок, на запас. И только потом рост уровня жизни приводит к тому, что белок растительного происхождения меняется на белки и жиры животного происхождения — люди начинают есть мясо, увеличивается рост потребления молока. Но на первом этапе всегда идет увеличение потребления хлеба, макарон и т.д. В России сейчас мы видим сокращение потребления хлеба. Например, в Москве потребление муки на человека в год составляет в среднем 84-85 кг, что равно среднему потреблению хлеба в Европе. В среднем по России — 104 кг в год. В Узбекистане, Таджикистане, Афганистане потребление муки на человека в год — 140-145 кг. Там хлеб пока основной продукт питания. Но сегодня основной поставщик для них — Казахстан.

— Валерий Владимирович, Зимняя зерновая конференция каждый год собирает все больше участников. Как вам удается удерживать интерес? В чем, на ваш взгляд, главное преимущество этого форума?

— В этом году мы отмечаем увеличение участников: на сегодняшний момент это уже более 260 человек из 180 компаний России, Казахстана и Китая.

В пул экспертов конференции входят: Владимир Петриченко (директор компании «ПроЗерно»), Дмитрий Рылько (генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка — «ИКАР»), Андрей Клепач (ВЭБ.РФ), Евгений Ган (председатель Совета учредителей ОЮЛ «Союз зернопереработчиков Казахстана»), Виталий Смирнов (директор по качеству УК «Содружество» — одного из крупнейших переработчиков маслосодержащих культур в Европе), Алексей Маслов (профессор, директор Института стран Азии и Африки МГУ им. М.В. Ломоносова), Андрей Безруков (профессор МГИМО, член президиума Совета по внешней и оборонной политике РФ) и многие другие.

Я хотел бы подчеркнуть, что спикеры, которые приезжают к нам на Зимнюю зерновую конференцию, — это лучшие эксперты по своим направлениям в России. Их выступления редко можно услышать в одной аудитории и в рамках одного форума. Для нас они делают исключение, в чем, безусловно, выражается их особое уважение к Алтайскому краю и к Сибири. В этом и секрет популярности нашей конференции.